Она протягивает, здороваясь, руку, попутно пряча что-то в перчатку. Ладонь – теплая, а пальцы – ледяные. «А, это у меня такая иностранная мини-грелочка, - показывает она из кармана что-то маленькое, - я пальцы под Песками поотмораживала…»
Знакомьтесь: краматорчанка Татьяна, она же – многим известная по Facebook как Танита Армин. Медицинский волонтер с регулярными визитами туда, что военные на Донбассе зовут словом «передок». Она не лазит за нецензурным словом в карман. Беспокойная. Такая, которую после часа разговора хочется физически защитить от плохого. Но которая сама защитит и спасет кого угодно, даже если при этом нужно будет лезть в самое пекло. Потому что по-другому она жить просто не умеет.
-- Тань, а почему все-таки «Танита», да еще и «Армин»?
-- А это в 14-м году так получилось, когда надо было регистрироваться в Facebook. Своим именем тогда было называться опасно, а говорить, вещать, что-то делать – хотелось, и нужно было так, что аж горело. Люблю певицу Таниту Тикарам, поэтому назвалась Танитой. Ну, а «Армин» само как-то «подтянулось», потому что армия тогда в голове только и сидела.
-- Кто ты такая вообще, как тебя можно представить, чем по жизни занимаешься?
-- Вообще, работаю в армии (без подробностей, ладно? Секрет) А жизнь моя – это война. Жду каждые выходные, и еду или нашим транспортом, или попутным туда, где – я это точно знаю – могу понадобиться. Там где сегодня горячо.
-- А «наш транспорт» - это какой, армейский?
-- Нет, организации ASAP. Это волонтерская организация парамедиков. С 14-го по 17-й год я ездила в армию просто как волонтер, с собранными в помощь ребятам грузами. В 17-м году, когда стало ясно, что армия наша стала, наконец, на хорошие рельсы обеспечения, и волонтерская помощь там нужна все меньше, я познакомилась с ребятами из ASAP, которые выполняют задачи по спасению людей там, где армия по тем или иным причинам этого сделать не может, включая помощь населению в районах боевых действий. О нас в армии хорошо знают, как только проводится ротация – ребята заезжают к нам на базу, знакомятся, оставляют контакты, и – работаем.
-- Так ты – медик?
-- Нет. Быть медиком – мечта давняя, но после школы недобрала балл в медучилище, а потом уже жизнь по-другому завертелась… А теперь, считай, получила возможность реализовать свою мечту – спасать жизни. Наша задача – оказание домедицинской помощи. По ходу «практики», набралось предостаточно опыта, так что пока спокойно – я на хозяйстве и снабжении, а если надо – еду к раненым. Главная наша задача – успеть довезти человека до госпиталя, в тех условиях время идет на минуты. Знаешь, как быстро человек кровь теряет? Минуты – и все, уже двухсотый. Сидишь потом и коришь себя: почему не успели, почему опоздали?!
-- Было у тебя такое?
-- Всякое было. Пацан лежит, уже почти двухсотый, а мы его качаем-качаем-качаем: живи, живи!!!! Его дальше повезли, а я его броник, весь в крови, в другую комнату отнесла, стала перед ним на колени, плАчу и молюсь, молюсь и плАчу: Господи, спаси, Господи, пусть выживет!!!! Не выжил. Потом с ним «Азов» прощался, - знаешь, как «Азов» последнее «прощай» своим хлопцам говорит?! Тут одних слез недостаточно, тут душа разрывается…
-- Несколько лет подряд ты возглавляла городскую «ходу» в честь дня освобождения Краматорска, неся в руках флаг Грузии. Ты грузинка по происхождению?
-- Украинка я, 100 процентов (смеется). Просто в 15-м году мы повезли на «передок» партию гуманитарки, и там попали в подразделение грузин-добровольцев. Я шоке: они, действительно, бросили дома, семьи, бизнес, и приехали сюда в Украину, помогать нам! Все это – по велению сердца, представляешь, без всяких там УБД и видов на жительство! Эти ребята оказались настолько отчаянно-боевыми и смелыми, произвели на меня такое впечатление! А потом друзья поехали в Грузию, спросили: что тебе оттуда привезти? Я им: «Флаг Грузии хочу!» Вот и привезли. Так что их флаг на нашей «ходе» - это мой личный знак уважения к грузинским ребятам, которые там защищают наши жизни.
-- Танита, давай вспомним, с чего все началось. Как ты восприняла события весны-лета 14 года?
-- Матюкаться нельзя? Ладно, попробую. Все происходящее в Краматорске для меня стало ясно на 100 %, когда я вблизи, в упор, увидела лица вооруженных людей в центре Краматорска, у горисполкома. Мы ехали с братом через площадь, как обычно, и тут навстречу выходит какой-то товарищ явно кавказского происхождения, направляет на нас автомат, и показывает: сюда нельзя ехать, туда езжай, да? А у здания горисполкома «бобик» стоит с нарисованным триколором. Вот тут меня и проняло: это что за херня в моем городе происходит?!
Я – как на «автомате» - домой пришла, флаг наш украинский из шифоньера под подушку спрятала (он и до сих пор там, как талисман), и решила: эээ, не, не катит такое в Краматорске! И началась моя «подпольная» работа по сбору данных: и с биноклем в траве, и с биноклем на крыше, и в кафе возле площади часами заседала: с босяцким выражением лица, сигаретка, бутылочка пивка на столике початая, своя такая, простая, вся в досочку… Послушаешь-посмотришь, если получается – сфотаешь, и – нашим хлопцам по телефону…
А потом чуть не случился большой попандос. Пасха была, а мы такие всей семьей, по-обычному – в вышиванках, у церкви… Смотрю – а на нас взгляды какие-то косые, непонятные… А по городу уже слухи вовсю, что ребята на аэродроме в полном окружении, есть им нечего. Мы паски посвятили, и, как были, в вышиванках, на каком-то адреналине, – заехали в «АТБ», затарили полную машину, помню – воды куча, пряники какие-то, - кто знал, что там пацанам надо?! И поехали мы на аэродром. А на подъезде к нему уже стоял сепарский блопост, но на 20 апреля они еще были там без оружия: ниточка какая-то натянута поперек дороги… Подъезжаем, они жестом показывают: вы на завод «Донмет»? Ну да. Они веревочку опускают, а мы – прямо к аэропорту. Остановились, начинаем выгружаться. Видим – на крыше аэровокзала ребятам серьезные такие, при полной форме (потом узнали, что это были эсбэушники из «Альфы»), и – смотрят на наши движения через прицелы. Я соображаю, что они не понимают, что происходит, и что ребята на крыше очень напряженные: черти кто подъехал, в вышиванках (!), сепары пропустили, и – выгружаются у самого входа… Я такая, уже на инстинкте каком-то, беру бутылку воды, пью из горлА, показывая, что все в порядке, это – вам! Наконец, подходит один – палец на крючке, заговаривает… Я ему втолковываю, что к чему, а у самой руки со страху трясутся…
Едем обратно через сепарский блокпост, а они нам: «А что ж вы нас с Пасхой не поздравили?» Я уже понимаю, что мы - на грани, болтаю всё, что на ум пришло: «Заказывайте, все будет, все привезем!» Слава Богу, пропустили…
В общем, вернулись мы домой, вышиванки поснимали и до времени попрятали, и занялись тихой работой. До победы, до освобождения.
-- Слушай, ты так все излагаешь… Как будто для тебя вся эта братва с автоматами у горисполкома и на блокпосте - как личное оскорбление…
-- А так и есть. Я и тогда, и потом столько всего перевидала, что… Ненавижу…
-- Ты и до 14-го года была такая?
-- Да какой там… Обычная я была, самая обычная. А потом жизнь мордой ткнула, и вся душа перевернулась…
-- А вы после первой поездки на аэродром свои «ходки» продолжали?
-- Конечно, возили, сколько могли. Некоторые до сих пор вспоминают: «Танюха, я помню ваш борщ!!!» А мы тогда взяли бидон, в котором граждане обычно самогон гонят, и в нем сварили нашего украинского борща. А у пацанов на аэродроме уже даже хлеба не было, вот они и говорят, что как бы теперь жены их ни старались – лучший борщ был от нас!
-- Да уж, с такими раскладами, женам с вами трудно конкурировать). Ладно. «Попросили» товарищей из «Русского мира» вон из Краматорска, - а дальше?
-- А потом была Малиновка, 5-й блокпост… А началось с того, что встретила на Крытом рынке парня в нашей, украинской военной форме, который покупал «хавчик» на весь какой-то блокпост, и сказал, что по ним там «прилетело», сгорело все что можно, и как-то все совсем печально… Мы скинулись, купили-передали, - раз, другой… Потом мы говорим: давайте свои координаты, мы вам прямо по месту все доставим… Встречали нас там, как манну Божью… Сейчас – слава Богу! – такого уже нет. Парни обеспечены-накормлены, возить туда сало и прочее нужды уже нет.
-- Танита, я тебя спрошу, как гражданский: можно на них сегодня надеяться, не сдадут, не побегут?..
-- Можно надеться. Конечно, армия – это отображение всего общества, но на наше ВСУ надеяться сегодня – можно и нужно.
-- А правда, что тебя пару раз артой накрывало?
-- Правда. Очухиваешься – и состояние такое, что… Проехали, хорошо?..
-- Хорошо. Тань, про недавние события: прямо перед Новым годом состоялся большой обмен: Украине отдали большое количество наших граждан, мы передали в «ДНР» целый список взамен. Причем сразу после того, как стали известны данные по персоналиям, и в местных группах соцсетей, и на общеукраинском уровне, поднялся шум насчет «равноценности» обмена. На общем нервном фоне, твои фоторепортажи с места события, прямо скажем, очень уж отличались… ммм… гуманностью, что ли? Как ты оказалась на этом обмене, что скажешь?
-- Скажу так: наша структура оказалась на этом обмене достаточно случайно. Сама до сих пор удивляюсь, как нас туда допустили. Наверное, экипировка помогла. Там в Зайцево большая такая заасфальтированная площадка на месте бывшего рынка. С вечера там начали надувать большие палатки для обогрева и питания. К 11 утра понаехало народу – мама не горюй: и начальство какое-то, СБУ, и ОБСЕ, и полиция, собаки всю обнюхивали… Всё было так серьезно, что подумали: Порох приедет. Наши реанимобили – чуть в сторонке, надеемся, что хоть что-то увидим и пригодимся.
Со мной была девочка Настя из Львова, такая же как я подорванная – если чует, что где-то тут может стать нужной как парамедик – все бросает дома и мчит. В общем, получилось, что мы оказались на самом «пятачке», где и происходила передача.
Первыми привезли тех, кого передавали туда. За ними прибыли автобусы с российскими номерами. Пришел, наконец, первый автобус с нашими хлопцами, освобождаемыми из «ЛНР». Выходят из автобуса, мы к ним с Настей, уже и на охрану не смотрим: «Хлопці, можна вас обняти?» (Ох, у меня аж мурашки по коже опять забегали, как вспоминаю!) А первый – парень такой высокий, здоровый, - гляжу, а он отворачивается и слезы вытирает…. Ну, и давай мы их обнимать всех подряд…
Первый вопрос у ребят из автобуса: украинские сигареты – есть? Раздали все что было.
На обмене этом все было продумано, кроме одного: звонки домой. А мы-то – с мобилками! Отдали им свои телефоны, и давай они звонить: мам-жена, я – дома! Там такое это зрелище было…
Мы с Настей ревем, мужики тоже слез уже не прячут… У меня в тот день такой список исходящих!.. Мы до сих пор с некоторыми созваниваемся.
Потом была история с освобожденным Ваней Катышевым. Он сам – из Славянска. Как оказалось, его мать приехала, и находилась буквально в километре от места обмена, но сюда ее не пропускали! А он 5 лет маму не видел. Нашли мы какого-то полковника, просим: помогите! Полковник – дай Бог ему всего хорошего! – дал команду, и за мамой Вани помчалась машина, вы потом на всех фотографиях видели их встречу.
Вторым пришел автобус с пленными из «ДНР». Смотрим – люди оттуда выходят, и на «автомате» пригибаются, удара ждут… А тут мы такие: «Слава Украине!»
У всех них сначала, при выходе из автобуса, было состояние шока. А потом как прорвало: им просто нужно было поговорить, с кем-то порадоваться. А тут мы с Настюхой, да еще с украинской мовой… В общем, оказались в нужном месте в нужное время. Мы их в палатку к себе зовем – там тепло, есть продукты, а они накуриться не могут, и говорят: пусть холодно, зато здесь – люди, небо над головой и свобода…
-- Как они попали за решетку, что-нибудь рассказывали?
-- Разные там люди, с разными историями. Были, действительно, идейные ребята из группы «Тени», которые занимались реальной подпольной работой на оккупированной территории. Были и те, кого просто нахватали в счет «обменного фонда». А взамен мы отдали и больше по количеству, и таких, по ком тюрьма плачет. Но что тут можно обсуждать и обсуждать, если я своими глазами видела людей, снова получивших свободу?! Один парень был – 5 лет просидел в темной одиночке, 20 зубов выбито, совсем плохо видит. Второй, совсем молодой, тоже почти слепой… Они не знают никаких новостей, не знают, что происходит в Украине и в мире; увидели там Сивохо – спрашивают: а что, нам «95-й квартал» будет концерт давать? А мы с Настюхой: «Нет, это теперь наша власть». – «А кто президент?» Мы хохочем: «Вы не поверите!»
В общем, все мы правильно сделали: вытащили своих людей на свободу, и обмен этот был нужен. И по-другому нельзя. Там некоторых дети по 5 лет не видели, а как себя чувствуют матери, зная, что сын – жив, но над ним кто-то там уже несколько лет подряд измывается? Был парень, у которого весь живот в шрамах – ножами на допросах резали, некоторые сейчас в Феофании по ночам спать не могут – их током пытали, и от непроизвольных судорог во сне помереть могут, - надо было оставить их там, поджидая, когда найдется более «подходящий» для обмена? А те, кому ни за что по 10-15 лет тюрьмы дрюкнули, - ты представляешь, столько лет жизни потерять?!
-- Тань, как думаешь: как надолго у нас все это?
-- Я не знаю, но чувствую, что еще очень надолго. Нельзя менять президента в воюющей стране, нельзя вносить новшества в армию, уменьшая ее боеспособность. Нельзя запрещать стрельбу в ответ на обстрелы. За себя знаю точно одно: будут ездить туда до тех пор, пока буду нужна. По-другому жить не могу.
Виталий Выголов, фото: страница Таниты Армин в Facebook
